Юля неплохо сдавала сессию, но вот последний экзамен она завалила – не повезло с билетом, да и надоело уже зубрить, не смогла себя заставить. Один шаг оставался до беззаботного летнего отдыха, и вот… на тебе! И погода какая-то серая. Одно к одному. Сильно подавленная, она решила пойти к Свете, по-плакаться на суровую действительность, отвести душу. Перед подготовкой к пе-ресдаче экзамена надо было разрядиться, как-то снять унылое настроение. Света была дома, тут же оказалась Лена, пришедшая к ней с тортом достойно отме-тить счастливое окончание сессии. Обе они сидели перед низким столиком на длинной широкой скамейке, которой Света недавно заменила стулья в большой комнате – русский стиль!

Отличное настроение подруг и не очень искренние попытки утешения с их стороны еще усилили уныние Юлии, она чувствовала себя хуже некуда, ну хоть реви. И зачем она сюда приперлась? Вероятно, подспудные воспоминания о со-бытиях, что еще не так давно происходили в этом доме привели к тому, что Юле вдруг захотелось наказать себя так, как когда-то давно наказывал ее отец за двойки, хоть так снять тяжесть на душе. И она решилась, найдя, как ей казалось, подходящий выход из положения. “Ну-ка, девки, высекли бы вы меня, что ли, по старой памяти, а то уж очень погано на душе,” - сказала Юля подругам. У Светы и Лены сошли улыбки с лиц, уж очень неожиданна была просьба Юли. Но, чуть подумав, и Света и Лена по отдельности пришли к выводу, что, может быть, именно чего-то остренького, именно небольшой порки, и не хватает Юле, чтобы разрядить плохое настроение и заняться делом. Они еще хорошо помни-ли о своих необыкновенных развлечениях в этом доме, и, как обычно, неприят-ные стороны этих развлечений успели забыться, так что Юлина просьба не ока-залась для них шокирующей. “Ну, и как тебя высечь?” - уже с улыбкой спро-сила Света. “А вот на этой новой твоей скамейке,” - сказала Юля, показывая на ранее незнакомый ей предмет мебели. “А чем и сколько?” - спросила Лена. “Что, береза во дворе у Светки сгнила?” - уже зло ответила Юля, - “Давайте…, скорее только, сил нет совсем!”. Посерьезневшая Света быстро двинулась на кухню, взяла нож и вышла во двор к родной березе. “Только подлиннее режь,” - крикнула ей вслед Юля, злая на себя и весь остальной мир. Света тщательно вы-брала три прута на величину ладони длиннее, чем они когда-то использовали для своих удовольствий, чуть меньше метра длиной. “Я же просила подлин-нее!” - встретила ее Юля, но Света, чувствуя некоторую нервность настроения Юли, ответила, - “Ну, мало будет, подлиннее поищу, а пока эти попробуем”. Юля, которой очень хотелось побыстрее начать наказание и разделаться таким способом с гнетущим настроением, не стала больше спорить, выдвинула ска-мейку на середину комнаты и начала раздеваться. “А как мы тебя держать будем?” - спросила Лена. Юля, уже снявшая свои летние бриджи и трусики и готовая лечь на скамью, зло посмотрела на Лену, а потом на Свету. Та, чуть подумав, сказала, - “Ты будешь Юлю держать за плечи, прижмешь ее, а ноги крепко привяжем к скамейке простыней.” И она вышла в спальную за нужным реквизитом. Юля в это время расположилась на скамейке кверху попой. Лена, с жалостью глядя на Юлю, которой предстояло терпеть так хорошо знакомую знакомую и ей боль, не задумываясь взяла в руки пучок из трех длинных пру-тьев, лежавший на столе, и помахала розгой в воздухе, прислушиваясь к ее сви-сту. Тут вошла Света, и спросив Лену - “Что, ты начнешь?” - начала привя-зывать ноги Юли к скамейке. Лена и не думала сама использовать розгу, но Све-та уже опустилась на колени у плеч Юли. “И сколько тебе всыпать?” - спросила Света, глядя сверху на Юлю. “Сорок!” - коротко выдохнула Юля. “А не слиш-ком будет?” - тихо спросила ее Лена, ожидая начала порки со страхом, едва ли меньшим, чем ждала ее Юля. “Да начинай ты! И изо всей силы давай!” – вскрикнула дрожащим голосом уже измученная затянувшимся ожиданием Юля. “Помнишь, как надо сечь?” – спросила Света Лену, намекая на инструкции, которые давал когда-то Ведущий. Та кивнула и, с побелевшим лицом, заняла место у попы Юли. Расслабленная полная Юлина попа под своей тяжестью плоско и широко распростерлась перед ней. “И чтоб изо всей силы,” - дро-жащим голосом повторила Юля. А Лена, взглянув на Свету, сдавленно сказала – “Давай пополам, я двадцать, и ты двадцать”. Света кивнула, а затем, покрепче прижав плечи Юли к поверхности скамейке, отдала приказ – “Начали!” Лена широко размахнулась, прутья просвистели в воздухе и врезались в белую бархатистую кожу Юлиной попы, заставив Юлю вздрогнуть всем телом, и оставив три ясно видимых припухающих и быстро краснеющих полосы. Лена не учла, что прутья на этот раз были длиннее, и удар оказался очень болез-ненным. Юля ойкнула от резкой боли, но тут же получила еще один жгучий удар, еще один… Лена плохо контролировала себя, и наносила удары быстро, без обычных для предыдущих опытов промежутков, когда боль чуть успевала утихнуть к следующему удару и только усиливалась. При этом она широко раз-махивалась в своем первом опыте порки, и удары у нее получались сильными и хлесткими. Уже после первых ударов Юля начала повизгивать, боль в попе бы-стро нарастала, становилась нестерпимой, и скоро стоны и повизгивания стали непрерывными. Сохранившая несколько больше хладнокровия Света, внутрен-не напряженная, чувствовала, как Юлины плечи вздрагивали после каждого хлесткого удара, но и эта дрожь, и визги, вырываемые у Юли мучительной болью в попе, не вызывали у Светы, сосредоточившейся на своей задаче – крепко прижимать Юлю к поверхности скамьи, никаких эмоций. Она только смотрела во все глаза, как дергается все поверхность Юлиной попы после сле-дующего удара, как набухают ярко розовым частые рубцы от предыдущих ударов. При этом она вслух считала удары, о чем Лена и думать забыла. “Стоп!” - громко сказала Света, когда Лена нанесла двадцатый удар, и тут же, отпустив увлажнившиеся от пота Юлины плечи, встала, протянула руку за роз-гой, и кивком показала Лене, что теперь ее очередь держать. Маленькую пере-дышку Юля, охваченная жгучей болью в попе, совершенно не заметила. Она да-же не сумела сообразить, что могла бы попросить подруг закончить порку или хлестать послабее, о чем не думали ни Лена, ни Света… И тут Света, зайдя с другой стороны, приступила ко второй половине наказания, нанеся свой первый удар. Она хорошо помнила давнишние наставления Ведущего, и прутья в ее руке, описав в воздухе свистящий полукруг, сначала впились в кожу Юлиной попы, а затем скользнули по коже, вызывая дополнительную боль. Юля взвиз-гнула еще сильнее, чем раньше. Света секунду помедлила, затем нанесла следу-ющий удар по уже покрытой частыми красными полосами попе, следующий… Юля уже визжала не переставая, только все сильнее и сильнее впиваясь руками в край скамейки, ежила попу, непроизвольно стараясь подставить под удары менее пораженные части ягодиц. А удары все врезались и врезались в измучен-ную кожу Юлиной попы. Нанеся последний, сороковой удар, Света в простра-ции смотрела на исполосованную попу, на которой уже нельзя было увидеть и кусочка белой, не покрасневшей кожи. В некоторых местах, на которые пришлось по несколько ударов, взбухшие рубцы налились темно-бордовым. Юля, полная жгучей болью в попе продолжала тихо скулить, а Лена, практи-чески находясь в шоковом состоянии, по прежнему крепко прижимала Юлю к скамейке. Прошло несколько минут, прежде чем все начали медленно при-ходить в себя. Наконец Юля, с трудом сдерживая всхлипывания, тонким дрожа-щим голосом попросила: “Ну все, все, отпускай”. Лена опомнилась, разжала руки, и, не отрывая взгляда от исполосованной, будто дымящейся Юлиной попы, встала с колен. Света, тоже приходя в себя, бросила прутья на пол и на-чала развязывать узел, держащий Юлины ноги. Во время порки Юля непроиз-вольно дергалась и сильно напрягала ноги, и узел крепко затянулся, так что Света, поминутно переводившая взгляд на распростертую перед ней исхлес-танную, иногда подрагивающую попу подруги, долго провозилась с развязыва-нием. Наконец узел поддался, и Света освободила Юлины ноги. Но еще нес-колько минут Юля пролежала на скамье, не решаясь встать, так как боялась вновь разбудить чуть утихшую боль. Наконец, она разжала руки, вцепившиеся в край скамейки, медленно повела их назад, и осторожно, кончиками пальцев, коснулась попы, а затем, едва касаясь, провела ладонями по вздувшейся мно-гочисленными тонкими рубцами коже. “Ох, ну вы и дали мне, девки,” - наконец произнесла она почти нормальным голосом, уже менее осторожно поглаживая очень сильно болящую попу, пытаясь ладонями умерить страдания. Света, под-чинившись какому-то сумасшедшему порыву, опустилась на колени, наклони-лась, и поцеловала исхлестанную влажную ягодицу…

Наконец, Юля медленно опустила сначала одну ногу на пол, затем другую, потом, опираясь руками на скамейку, поднялась, согнувшись. и медленно вы-прямилась. Света, все еще стоящая на коленях, не могла оторвать глаз от при-близившейся к ее глазам Юлиной попы, поверхность которой напоминала кра-сно-синее вспаханное поле, от заросли темных повлажневших волосков на пол-ных нижних губках подруги, от подрагивающих бедер разведенных скамейкой ног. Юля, нетвердо стоящая на ногах, оперлась рукой о плечо Лены, и, по-смотрев в лицо подруги, увидела, что ее глаза наполнены слезами жалости. Юля криво усмехнулась, и сказала, вдруг охваченная чувством благодарности за эту жалость: “Ладно, чего теперь, уже прошло все”, хотя попа продолжала жгуче болеть. “Да, не дай бог еще раз такого…”,- добавила она помедлив, затем продолжила, глубоко вздохнув и организовав с некоторым трудом улыбку: “Ну, спасибо, подружки, уважили, здорово всыпали, как и надо было!… Ох! Хоть не до крови?” “Нет,” – коротко ответила Света. “Светка, хватит на мою письку любоваться, налей чайку,” - продолжила Юля. Опомнившаяся Света ринулась в кухню, готовая выполнить любую просьбу так страшно высеченной ими подру-ги. Лена, поддерживая медленно двинувшуюся туда же Юлю, была полна жа-лостью, и думала, чем же расплатиться за то, что нанося болезненные удары, она совсем забыла, что эти ее удары падали на беззащитную попу ее подруги. Наконец, она додумалась, что и ей надо понести чувствительное наказание, хотя пока не торопилась высказать эту мысль вслух боясь быть непонятой.

На кухне Юля не решилась сесть на стул, а осторожно взобралась на него ко-ленями, опираясь рукой на стол и выставив голую попу назад. Разлили чай, ко-торый Юля пила, все еще морщась от продолжавшейся глубокой боли. При этом она уже отходила от наказания, и чувствовала, что подавленность ее на-строения куда-то ушла, вместе с чуть утихшей болью, замещаемая гордостью за то, что она только что перенесла, ведь никого из них еще так сильно не пороли. А вот ее подруги все еще были подавлены своей неожиданной безжалостно-стью, впрочем, полностью оправдываемую ими же принятыми ранее правилами. “Ну, поменялись ролями,” - с усмешкой сказала Юля. “Да,” - решилась Лена, - “нас тоже надо наказать, за безжалостность.”

“Ну, вот, дошли! Я же сама напросилась, и розги попросила подлиннее резать, и хлестать что есть силы. Сама и виновата. Да и польза есть – посветлело на душе. И не так уж страшно все, подумаешь – высекли, и больно уже терпимо.” “Мы тоже виноваты,” - упорно продолжала Лена. “Ты уж только за себя говори,” - вступила в препирательства Света. – “Мне как-то не хочется сегодня попку свою мучить. Ладно, у Юльки обстоятельства, а я уже весной напробовалась достаточно.” Впрочем, она говорила несколько неискренне, так как настроение у нее было не самое лучшее, а зрелище порки Юли несколько завело ее, напом-нив те времена, когда ей страстно хотелось попробовать “настоящую” порку. “Нет, а я хочу, чтобы вы меня тоже высекли, …только… не так сильно, ко-нечно, … а как раньше,… тоже сильно, но не очень.” - сказала Лена. Юля, у которой настроение исправилось, тут же пошла ей на встречу. Она почувст-вовала, что удовольствие, о котором она всегда мечтала, оказалось неожиданно близким, и спросила – “Как, теми же розгами, но двадцать, пойдет?” “Лучше уж ремнем, тридцать или сорок.” - ответила Лена.- “Свет, тот ремень еще сохра-нился?” Света встала, про себя ругая Лену и не зная, на что же ей самой ре-шиться, попав в положение “и хочется, и колется”, вышла в спальную, и вер-нулась с тем самым ремнем, с которого все начиналось. “Ну, пошли, тогда,” – кивнула она Лене, и протянула ремень Юле. Лена прошла в комнату, расстег-нула легкую юбку, дала ей упасть на пол, затем медленно сняла тонкие трусики. Потом оглянулась, решая, где же ее будут пороть, и легла на еще не остывшую после Юли скамью. Света, ни слова не говоря, прочно привязала ноги Лены к краю скамьи, затем передвинулась к другому краю, и сверху прижала ее плечи. Тут она подумала, что можно кое-что изменить в диспозиции. Она встала, вы-шла в спальную, и вернулась с тугой подушкой. “Подними-ка попку,” – сказала она Лене. Та послушно приподняла нужную часть тела, и Света подсунула по-душку ей под низ живота. Попа Лены выдалась вверх, округлилась, и им стало ясно, что пороть так явно будет удобнее. Юля за это время повспоминала, как действовал в таких случаях Ведущий, примерила длину свободного конца ремня к ширине красивой и пока еще белой Лениной попы и туго скатала конец с пряжкой. Затем она медленно провела рукой, примериваясь как она будет дви-гаться, нанося удары. “Ну, тридцать или сорок?” - решительно спросила она у Лены. Что делать Лене, только что жестоко поровшей Юлю и расстроенной этим? “Сорок,” - ответила она тихо, холодея в ожидании. Света только показала головой. Совсем девки с ума сошли, сначала одна, потом другая. Однако, ува-жая право подруги на выбор и помня, что ремень – не розги, ничего не сказала, только подумала – “Не помрет!” “Начинаем?” - спросила давно готовая к пер-вому удару Юля. Света кивнула, а Лена, готовящаяся к скорому появлению бо-ли, промычала что-то неразборчивое. Она не боялась предстоящей порки знако-мым ремнем и была довольна собой, что выбрала такой способ расплаты за свой “грех”. Юля широко размахнулась, и ремень, просвистев в воздухе, впечатался в чистую кожу приподнятой вверх Лениной попы, обвив обе ягодицы. Руки Юли еще помнили, как надо действовать, и ремень тут же заскользил по попе, усиливая боль от удара. Лена еще успела подумать, что хоть и больно, но не так, как Юле, но быстро возросшая боль вышибла все мысли из ее головы. “Оу-у! Ои-й! Аи-й!” Юля, несмотря на еще сильную боль в своей попе, порола сильно, размеренно, делая секундные перерывы после каждого удара, стараясь продлить удовольствие. Попа быстро порывалась ярко-розовыми полосами во всю ее ширину. Каждый удар сопровождался сдавленным вскриком Лены. Но вот нане-сены первые двадцать ударов. Юля, поморщившись от боли в своей попе, перешагнула прямо через лежащую перед ней подругу, примерилась и начала наносить удары с другой стороны. Лена, не успевшая перевести дух после пер-вой порции порки, вновь непрерывно охала, стонала и повизгивала…