53 карты
Марк Ренуар
главная : страницы: [01]
[02] [03] [04] [05] [06] [07] [08] [09] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16]
Мы вернулись в свое купе. Она с
разбегу кинулась на диван и, прыгая как ребенок,
воскликнула:
- Ой, чудаки, ловко я их разыграла! Ну-ка
покажи, каких конфет ты купил?
Я молча передал ей коробку конфет и сел
на свой диван, не зная, что предпринять. Она явно
не собиралась одарять меня ласками и это
приводило меня в бешенство, но прикоснуться к ней
я опасался. Она похвалила конфеты, бросила их на
стол и схватила бутылку рома.
- Давайте еще выпьем.
- Ну что же, давай.
Мы быстро допили ром и принялись
поедать конфеты. Я снова подсел к ней, пытаясь
перевести разговор на интересующую меня тему.
Теребя золотые бляшки ее браслета, я спросил, не
хочет ли она спать.
- Послушай, - ответила она, пьяно
улыбаясь, - что ты от меня хочешь?
- Тебя!
- Сумасшедший, - спокойно ответила она,
пристально глядя мне в глаза, - разве такие, как я,
отдаются? Их надо брать! - она вскочила ногами на
диван и, облокотившись спиной о стену, сказала:
- С боем и кровью!
Я бросился к ней, но она, как кошка,
выскользнула из моих рук и, дернув меня за ноги,
свалила на диван.
Падая, я сильно ушиб плечо об угол
стола. Едва сдерживая крик боли, я сел на диван.
Она встала у двери и диким взглядом следила за
мной. Когда боль немного утихла, я снова стал
подвигаться к ней. Она насторожилась. И как
только я попытался ее схватить, она изо всей силы
ткнула меня коленом в живот и, оттолкнув от себя,
прорычала:
- У... Жалкий шакал...
Задетый за живое этим оскорблением, я с
еще большей яростью кинулся на нее, не обращая
внимания на боль в животе. Мне удалось схватить
ее за талию. Она обеими руками уперлась в
подбородок и оттолкнула мою голову назад так, что
хрустнули шейные позвонки. Нестерпимая боль
пронзила все мое тело. Но вместе с болью росла и
моя ярость. Я уже не помнил, ради чего мы начали
возню. Мной овладела одна мысль - отомстить ей. Я
прижал ее руками к себе и с такой силой сдавил ее
живот, что она стала задыхаться. Она заметно
слабела. Я снял одну руку с ее тела и, захватив
запястья ее обеих рук, оттащил от своей головы.
Она извивалась, как змея, пытаясь ударить меня
ногами, но так как она висела в воздухе и не имела
опоры, взмахи ее ног никакого вреда мне не
доставляли. Гораздо труднее было справиться с
руками. Она попыталась вырвать их из моих рук. Ей
удалось освободить одну руку, и она впилась в мое
лицо острыми ногтями. Взвыв от боли, я с размаху
швырнул ее на диван, навалившись всем телом.
Только в этот момент я заметил, что ее
импровизированная юбка в нашей борьбе слетела, и
она была наполовину оголена. Это напомнило мне
смысл борьбы и удесятерило мои силы. Я с яростью,
достойной ягуара, принялся мять и корежить ее,
пытаясь довести "Короля" До бессильного
отчаяния и овладеть ее телом. Она с
неослабеваемым упорством защищалась, не давая
мне ни секунды передышки. Едва мне удалось
всунуть колено между ног, чтобы раздвинуть их в
стороны, как она вырвала одну руку из-под моего
тела и впилась мне в волосы. С большим трудом мне
удалось оторвать ее от своей головы. Наконец, мне
посчастливилось всунуть свою руку ей между ног.
Она сжала ляжки с такой силой, что я не мог
пошевелить пальцами, но, поднатужившись, я все же
успел свой указательный палец сунуть в ее щель,
слегка увлажненную горячей слизью. Она стала
извиваться, чтобы слезть с моего пальца. Но чем
больше она двигала бедрами, тем глубже и глубже
он в нее входил. Она захрипела от ярости, а может
быть и от удовольствия. Я ликовал и уже готовился
предпринять следующий шаг, как вдруг она, улучив
минуту, сильно рванулась и выскользнула из-под
меня, сползла на пол. Быстро вскочив на ноги, она
наскоро поправила растрепанные волосы и
растерзанную блузку.
- Ну что, взял? - ехидно спросила она и в
изнеможении опустилась на второй диван, прикрыв
рукой низ живота. Я снова бросился к ней, но уже с
твердым намерением забить ее до полусмерти.
Случайно мой взгляд упал на часы - было 5 часов 21
минута. Это еще больше подхлестнуло меня. Я
схватил ее за ворот блузки и с силой рванул ее в
разные стороны. С терском блузка разорвалась
надвое, оголив ее чудесную нежную грудь, и порыв
моей ярости вмиг улетучился. Я сел напротив нее и
остолбенел, очарованный ее чистым белым телом.
Она сбросила с себя половинки разорванной блузки
и вызывающе посмотрела на меня.
- Ну что, не можешь... Мальчишка!
Сбросив туфли, она легла на диван,
закинув руки за голову и уставившись в потолок.
Воспользовавшись благоприятным моментом, я, как
тигр, бросился на нее, и в мгновение раздвинул ей
ноги, упал ей на грудь. Она вскрикнула и забилась
подо мной, пытаясь освободиться. Но было уже
поздно. Не обращая внимания на град ее ударов по
моей голове, я раздвинул пальцами губки ее цветка
и с размаху воткнул в венчик свой член. Она сразу
обмякла и опустила руки мне на плечи. Ее глаза
закрылись, она стала шумно и порывисто дышать,
едва двигая телом. Постепенно она стала как бы
оживать. Движения ее тела становились все
сильнее и размашистей. Она совала мне в рот соски
своих грудей и, шепча слова любви, щекотала мне
пальцами ложбинку между ягодицами. Мы долго и
осторожно упивались сладостью совокупления,
часто останавливаясь, чтобы отдохнуть, и,
наконец, когда было уже не в мочь, не было сил
сдерживать рвущееся наружу удовольствие,
забылись в объятиях друг друга в экстазе
плотского забытья. Вдруг мои руки, сжимавшие тело
партнерши, перекрестились в пустоте, и я
плюхнулся на диван, изливая на шелковое
покрывало поток спермы. Но глядя на часы, я понял
в чем дело. Скрипя зубами от ярости и обиды, я
перелез на диван, где была постель, и сразу уснул.
- Друзья, давайте выпьем, - предложил он
после минутной паузы, - выпьем в ее честь. Зверь
женщина. Хороша, - он подал нам карту, где она была
изображена.
Дик с любопытством взглянул в
надменное лицо красавицы и задумчиво сказал:
- Вот бы мне ее. Я бы знал, что с ней
делать.
Мы с Рэмом рассмеялись.
- Пока мы не окажемся лицом к лицу с
понравившейся нам женщиной, мы все так говорим. В
жизни бывает не так, как мы намечаем. Ну, что,
времени еще много, продолжим рассказ...
- Давай, - выпалили мы с диком
одновременно.
И он заговорил снова.
ГЛАВА 5
Промчавшись с бешенной скоростью
почти полторы тысячи километров, на следующий
день вечером поезд подошел к перрону городского
вокзала в Кельне. Я весь день проспал и все равно
чувствовал себя разбитым и усталым. Едва поезд
остановился, ко мне в купе влетел тесть.
- Рэм, оставь свои вещи здесь, их
возьмет мой секретарь, и скорей едем со мной.
Я побежал вслед за ним и от ошеломления
необыкновенной встречей опомнился только в
машине.
- Что случилось?
- Позавчера ночью скоропостижно
скончалась наша девочка.
Это известие поразило меня, как гром,
но я, к своему стыду и ужасу, не почувствовал
горечи утраты. Больше того, у меня даже мелькнула
мысль, что она очень своевременно умерла. Через
несколько минут мы приехали домой. Все здание
было увито цветами и траурными лентами. Большие
зеркала в вестибюле прикрыты черным крепом. Даже
на лестнице были постланы черные ковры. Элиза
лежала в гостиной на столе. Гроб и покрывало были
устланы черным бархатом так, что среди них я не
сразу рассмотрел восковое лицо моей жены. Ко мне
подошел наш домашний врач Конрад Фог. Он
осторожно взял меня под руки и отвел в сторону.
- Ничего нельзя было сделать, у нее
паралич дыхательных мышц. За день до этого случая
она неловко вышла из машины и ударилась затылком
об угол дверцы. Весь день у нее болела голова. К
вечеру, правда, ей стало лучше, а на следующий
день она сказала мне, что совершенно здорова... И
вот ночью умерла в постели, очевидно, даже не
проснувшись... Он скорбно помолчал.
- Рэм, сейчас едем в крематорий, больше
нельзя держать тело дома. Машины у подъезда, ты
садись в первую. Эльзу перенесут туда.
- Хорошо.
Пришли рабочие переносить гроб и тесть
убежал к ним. В это время из соседнего зала вышли
все пришедшие проводить мою жену. Среди скорбных
фигур я сразу заметил молодую красавицу Мари со
своим рыхлым стариком-мужем. Она была на голову
выше его и, не видя мужа перед глазами, частенько
забывала о его присутствии, переговариваясь с
ухажерами взглядом через голову. Совсем недавно
это был предмет моих мечтаний, и несколько раз я
пытался с ней подружиться, но безуспешно, она
была занята тяжелым флиртом с американским
полковником из штаба оккупационных войск. Теперь
она, слегка улыбаясь, искала мои глаза
пристальным требовательным взглядом, но для меня
она была уже не интересна. Я осматривал гостей и
сквозь маску деланной скорби то там, то здесь
замечал явные признаки скуки. Кое-кто,
переговариваясь, тихо смеялся, прикрывая рот
рукой. Кто-то шепотом рассказывал новый анекдот,
на него зашикали. Только старики, чувствуя своим
дряхлым телом дыхание смерти, неотрывно следили
за гробом с явным удивлением, что в нем еще не они.
Но вот гроб освободили от цветов и шесть дюжих
молодцов опустили его в могилу. Я вышел
последним. У двери меня ждала Мари,
предусмотрительно отправив вперед мужа.
- Рэм, здравствуй, сочувствую твоему
горю.
- Спасибо, - холодно ответил я, пытаясь
отвязаться от нее. Мы были уже у выхода и она,
чувствуя, что сопровождать дальше меня неудобно,
скороговоркой шепнула:
- Завтра вечером у меня банкет, будут
все свои, приходи.
Я ничего не ответил. Из крематория
вернулись поздно. Тесть, убитый горем, не хотел в
эту ночь оставаться один и попросил меня побыть с
ним. Время подходило к двенадцати, я, скрепя
сердце, согласился. Мы сидели в его комнате, и он
все время говорил о дочке, расхваливая ее
многочисленные добродетели. Я, не слыша его, с
ужасом следил за стрелками своих часов. В
кабинете старика часов не было. Они своим стуком
напоминали ему об уходящей жизни. Без трех минут
двенадцать я вышел из кабинета, предупредив, что
сейчас же вернусь. Войдя в свою комнату, я заперся
на ключ и, не зажигая света, уселся к столу. Через
несколько минут раздался тонкий мелодичный звон,
и я увидел в полумраке женскую фигуру. Она
потопталась на месте и тихо спросила:
- Здесь есть кто-нибудь?
Я ничего не ответил. Я хоть и хотел,
чтобы она пришла, но боялся за ее несвоевременное
появление. Она осторожно пошла к двери, вытянув
вперед одну руку.
- Как темно... - прошептала она. У двери
она остановилась и стала шарить по стене,
отыскивая выключатель.
- Не надо зажигать свет, - тихо сказал я.
- Ой, кто здесь? - испуганно вскрикнула
она, повернувшись ко мне.
- Это я.
- Почему здесь так темно? Вы здесь
живете?
- Да, а темно потому, что я хочу побыть в
темноте.
- Но ведь страшно.
- Нисколько. Бояться нечего.
- Я хочу вас видеть.
- Идите ко мне.
Она подошла. Я увидел голые плечи,
отливающие лунной белизной, и золотоголовую
головку с большими испуганными глазами. Я обнял
ее за талию и посадил на колени. Она попыталась
протестовать.
- Послушай меня, - остановил я ее
безуспешное барахтанье. Она затихла.
- У меня умерла жена и я должен сейчас
идти к безутешному тестю, он ждет меня в своем
кабинете. Вы подождите меня здесь. Я скоро
вернусь.
- А я буду здесь совсем одна, в темноте?
- Ну что же. Это всего несколько минут.
- Я все равно боюсь.
- Ну, я зажгу свет.
Она подумала.
- Ну, хорошо, я подожду.
Если через полчаса вы не вернетесь, я
приду к вам.
- Ни в коем случае, - зашептал я,
поднимаясь со стула, - ждите меня здесь. Я опустил
шторы на окнах и зажег свет -настольную лампу.
Теперь я мог получше рассмотреть ее. На ней была
сиреневая блузка широким декольте открывающая
шею и грудь, и черные трусы. Красивые золотистые
волосы обрамляли строгое нежное лицо с
ярко-красными пухлыми губами. Большие карие
глаза смотрели на меня с удивлением и страхом.
Увидев, что она босиком, я дал ей свои ночные
туфли.
- Ждите, я скоро приду.
Она согласно кивнула головой,
удивленно озираясь. Старик уже нервничал, когда я
вошел, глянул на меня с укором и подозрением.
- Извините, я плохо себя чувствую с
дороги, - попытался объяснить я.
Он молча кивнул и, глядя на огонь,
погрузился в свои мысли. Я нарочно зевал,
изображая неодолимую сонливость. Наконец старик
вздохнул и тихо сказал:
- извини, Рэм, я не должен был так тебя
утомлять с дороги. Иди спать, а завтра не ходи на
завод. Я справлюсь один. Пришли ко мне Макса, я
почему-то боюсь одиночества. Откланявшись, я
вышел. По телефону вызвал телохранителя тестя
Макса и побежал к себе. Полчаса уже прошли, я
боялся, что девчонка наделает каких-нибудь
глупостей. Она спокойно сидела за моим столом и
рассматривала наш семейный альбом. Я облегченно
вздохнул и подошел к ней. Увлекшись, она не
заметила, когда я вошел, и испуганно вздрогнула.
- Вы уже вернулись? Как я испугалась! -
она захлопнула альбом и посмотрела мне в глаза.
- Вы устали?
главная : страницы: [01]
[02] [03] [04] [05] [06] [07] [08] [09] [10] [11] [12] [13] [14] [15] [16] |